Один так один, подумалось, когда никто не смог разделись радость почувствовать вершину Спамберга под ногами совершившими глубокий марш из района Фирсово. 

Раннейшим утром 30 марта, когда еще солнце находилось на -8 градусе восхождения, я уже топтал оттаившую дорогу до рыборазводного заводика. Лыжи топорщились под мышкой, палки везде мешали, сапоги запинались за замершие бугры, но радость светилась - наконец-то в поход, пусть и один. Летом одному не привыкать. а вот в снежную даль одному уходить еще не приходилось. Первый мой опыт, кстати, повторять его не стоит, зимой в тайге, даже в облегченном, весеннем режиме, одному лучше не быть. 

Дорога от шлагбаума до заводика открыла свою грязную сущность, к счастью подмерзшую, и это было впервые за три раза. До этого она всегда была в снегу, даже 10 апреля. Оно и понятно, каждый раз мы выходили либо в метель, либо тут же после ее буйства, что и обуславливало наличие заносов, но не в этот раз. Пустое небо быстро набирало синеву, предрекая бесплатное горючее с высока. 

Там, где завод обозначил конец цивилизации, началась укатанная снегоходная трасса. Я было сунулся по ней в своих сапогах, не желая путать ноги в лыжах, или, того хуже, в снегоступах, но вдавленный снежными машинами снег ломался, подминался, проваливал ноги в себя, так что пришлось встать на лыжи и не пожалеть об этом. Они катили хорошо и споро. Слегка было муторно, видимо рано прерванный сон давал о себе знать и организм капризничал как девочка, так что я ему прямо пообещал, что вот немного буквально пройдем и встанем на чай и предобеденный сон прямо перед послеобеденным. 

Набитая дорожка вела в глубь моей авантюры, сначала по берегу реки, подрезая ее повороты, после вышла на четкий лед, на котором иногда читалось, что в разбуренных лунках ловили рыбу. Проводил взглядом бык старого японского моста, за поворотом встали знаменитые фирсовские скалы и вот он, главный поворот налево - на Ломоносовку. Здесь заканчивалась трасса, я пробежал ее за час. Но я не пошел по реке, я прогулялся еще метров триста по накатанному и только тогда свернул. А чего, там все равно петля, и обрезать ее лучше таким способом. 

Ломоносовка завиляла как барышня бедрами. Угадывался старый след снегохода, он вел туда, куда я и стремился, но...нужно выполнять обещания. Под одной из знакомых елок я нашел тонкий слой снега (чуть меньше метра), собачкой отрыл небольшой земляной пятачок, устроил костер и наконец то напился живительного чаю. В гости заявилось солнце, оно осветило грешный снег и меня, который смежив веки, пытался уснуть под  нежную тишину молчаливой тайги. 

Все вместе это у меня заняло почти два часа, прежде чем я выдвинулся в дальнейший путь, который, по сути своей, еще только начинался. Я все еще мечтал о том, что в эти сутки я перекину свою тушку через Кутузовский перевал, что являлось бы абсолютным рекордом! Ну посмотрим...ну поглядим.

Становилось жарковато...Речка начала свои лихие изгибы и повороты, которые порой вели в обратный пусть. Но рубить, едва ли не метровые перешейки, у вас не получится. Для этого нужно залезть на стенку, потом нырнуть с еще большей стенки и все в условиях глубокосугробия. Вот летом...эх, лето лето.

Как знакомы они (повороты) уже стали мне. А вот и то место, где мы ночевали в прошлом году, когда ходили на Спамберг втроем. Так быстро дошел...Но та ночевка была оправдана, мы шли в метель, не то что сегодня. Солнце жгется. Снег, на удивление держится, не раскисает. Я  нашел наклонившееся дерево, кажется это была козья ива, в народе почитаемая как верба. Выгнувшись так, чтобы большей частью тела лечь на его потеплевшей поверхности, отдыхая наплывали мысли о том, что среди миллиардов и миллиардов деревьев, сейчас это дерево мне и дом и друг, и диван и собеседник. Оно еще будет жить и жить, когда мой прах истлеет, а часть меня навсегда останется в этом дереве, во всяком случае пока оно будет жить. Странные мысли обуревают порой вдалеке от разрывающей сознание технологичной цивилизации. 

Память не подводила. Здесь мы подрезали поворот, но пришлось пересекать реку в неудобном месте, крутой косогор заставлял нервничать, но быть предельно осторожным, чтобы не сорваться и не превратиться в снежный ком, пока достигнешь дна. Большая поляна, где мы отдыхали и повороты повороты...Явно я двигался гораздо быстрей, чем в прошлом году. Тогдашний снег был свеж и рыхл, приходилось двигаться на ступах и хоть нас и было трое тропивших по очереди, все равно это было намного сложней, чем в сегодняшний день, когда лыжи скользили и скользили. Вот и раздвоение реки, где дорога уходит налево, в этом месте мы обедали. Живу воспоминаниями. Я не останавливаюсь на обед, решил пройти еще немного. Я уже давно разделся до легких треников  на ногах и дохлого термака на теле. Всю теплую одежду пришлось взгромоздить на рюкзак.

Пришло время и заслуженного обеда. Все дела проделал на костре, газ берег на другие случаи...мало ли. А пока можно, пользуюсь дровами. После обеда еще довольно долго шел на лыжах. Отыскал глазами место, где ночевали в прошлом году. Ошибки не было, это то самое...вон и запиленные деревья. По сужающемуся ручью уперся уже в ту точку, которая говорила о том, что нужно перепрыгывать в снегоступы. Я не замедлил, только слишком увлекся левыми поворотами и пошел не по нужному мне ответвлению. Долго это продолжаться не могло, я визуально понял, увидев, что прямо на меня "наползает" гора Кутузова, а такого быть не должно.

Я включил ДЖиПиэС и сразу увидел какой я осел. Обратно я не пошел, просто пересек перемычку, которая оказалась не больно то крутой. В качестве утешения мудрый Ямбуй показал мне в полной красе гору Рудановского. Спуск в стратегический ручей был более проблематичным, немного. Я умудрился застрять в снежном капкане и потратить на извлечение ноги несколько минут. 

Довольно пологий подъем ушатывал. Ведь за плечами уже прилично солидный путь, три года назад мы с Женей где-то здесь уже вставали на ночевку, но в этот раз я твердо решил, что мой дом на эту ночь будет за перевалом Кутузова и я шел. Но оттаившем камне я немного посидел болтая ногами в ступах поглядывая в сторону Охотского моря и стараясь не оборачиваться на кажущийся в своей неподъемности путь на вершину перевала. Устал. Лишь погода. Лишь она радовала заставляя истекать ручьям влаги под солнцем и отсутствием ветра. Поэтому хотелось пить. В целях экономии веса у меня не было с собой запасов носимой влаги. Приходилось терпеть и надеяться. 

Прошло совсем немного времени, на что ушло много последних сил, но я уже загребаю по "стене", которая встала между мной и перевалом. "Стена" весьма условна, но смотрится стеной по сравнению до этого пологим подъемом. В прошлом году она была покрыта противного состояния снегом не позволявшим штурмовать ее в лоб, так что нам 

пришлось заходить с фланга, путаться там в березках и чертыхаясь прорываться через 

заросли ее к высшей точке. 

Сегодня снег чуть подраскис и это позволяло делать ступеньки в нем, что давало легкий подъем и радость распростертости на пике наслаждения от покорения перевала в первый день выхода. А вот здесь неувязочка. В прошлом году была устойчивая, я бы даже сказал настойчивая связь телефонная на перевале. А теперь, как и три года назад, в эфире жуткая тишина. 

Три года назад сильный ветер быстро слизал нас с Женей вниз, на сторону Найбы, а этот год полон солнечного штиля. Я полулежа никуда не спешил, по всем расчетам мне хватало времени дойти до удобного места под ночевку, а больше мне здесь и не требуется. И я отдавался осмотру окрестностей. Здесь вниз и по ручью. Потом долина подворачивает направо к Найбе. До Найбы не ставлю задачу дойти, хватит и просто ручья на сегодня, лишь бы местечко было удобное во всех аспектах ночевки. 

Напоследок окинул взглядом и уже освоенное пространство. Сегодня моря не видно, туман заволок те окрестности, плохой признак, хоть и не верится в этом тепле, что может быть завтра плохо. 

Первые метры спуска были пологи, но следующие же..Не хотелось кувыркаться в снегу, чтобы он забил тебе все поры из которых пришлось бы потом его выковыривать всеми возможными способами. Взяв немного левей, я избежал. 

Снегоступная ходьба, даже вниз, и дольше и тяжелей физически, чем на лыжах, особенно под конец туристического дня, а как пить хотелось...

Терплю и иду. В расстоянии и времени все произошло быстрей, чем может подуматься, немного более километра и меньше часа. Без красок любой поймет, что когда ты устал, то все небольшие расстояния растягиваются в несколько парсеков. Ровно за два километра от Найбы, я кинул рукавицы на снег и сказал громко, чтобы все слышали - "Дальше не пойду, 

буду ночевать здесь". Площадка под среднего размерами елью, рядом костер на плотике, только с дровами легкая, но терпимая "напряженка". Пришлось мне поползать по склонам за трофеями деревянными.

Горел костер, но вода пока не закипела, и я, весь в жажде, не утерпел и выпил немного воды из ручья, горного, холодного ручья. Не стоит этого делать. Арсеньев запрещал это делать своим людям даже летом. Горло как то странно схватило и я зашелся в глубоком кашле, проклиная себя за нетерпение. 

Заезженный за весь день организм отказался от еды и я пил только чай, весь котелок размеров в полтора литра. И даже отойдя ко сну, я еще долго тянул из рядом стоящей кружки остывающую жидкость. 

Гасло небо, а я лежал и смотрел как раз на запад, в сторону Спамберга. Сон не шел, как это и бывает часто при сильной усталости. Ночью зашуршали снежинки, задул ветер, поднималась пурга.

УТРО

Оно пришло неожиданно. В пляске снега стала появляться серость неба. Метель была незлоблива в своих потугах, но последствия ее вызывали озабоченность. Они еще не налипали неподъемным мертвым грузом на ногах, но что будет позже? Снег ведь прибавлялся. Я прошел еще два километра и встал на Найбе, точней на излучине, точно под той большой елью, где мы ночевали ровно год назад. То была наша третья ночевка. Весьма удачно пришелся тот факт, что указывал на нижние ветки, выпиленные в том самом прошлом году так, чтобы не мешать перемещаться под пологом дерева. Да и снега оказалось как раз удачно для копки ямы. Понятно было, что метель нужно пережидать в уютном месте, где и тепло и обсушиться можно, кроме всего прочего и мой спальник был как после купания. Сброс снаряжения, выемка одного из снегоступов и яма начала расти вглубь. Сперва я наметил ее контуры, потом с краю начал счищать пухлый снежок, а добравшись до утрамбованного материала, принялся рубить кубиками. Это выходило быстрей, да и сыпучесть снега вниз упала. Как же мне было уныло. За прошлый день я подорвал весь свой запас сил и сегодня организм просил отлежаться. Запустил я себя в эту зиму и не уделял столь много внимания беготне по сопкам, как это было в предыдущие годы. За что и сорвал плохой урожай в виде слабости и вялости. Но шла метель! Нужно было обустроить жилье, где я могу жить без риска заморозиться в мокрой одежде и быстренько умереть. И приходилось через силу работать. Удивительно, но яму откопал чуть больше, чем за час. Самое трудное я исполнил. Остались многочисленные, но важные мелочи. Дрова, каркас под крышу, лапник...желательно сходить за водой, снег не так питателен и можно жить.

Лапник вроде и был на окружающих деревьях, но не столь богат, а манящие кущи, что зеленели чуть вдали, оказались трудно досягаемыми. Снег в глубине леса податлив был и проваливался непредсказуемо. Для моего вялого тела то была нежелательная и мощная нагрузка. Движения давались с трудом. Верней там, где я уже набил снег, либо он был достаточно прочен чтобы не проваливаться, вполне себе жилось, но при малейшей нагрузке, все во мне обмякало и жизнь казалась не мила, а снег слишком серым.  Зажав все внутри, приходилось продолжать борьбу за выживание, да, именно так. В эти часы я по настоящему оценил наличие, в данном случае отсутствие, напарника в зимнем походе. Вдвоем все делалось быстрей, веселей. Да и костер, он ведь что на одного, что на двоих...одинаков, но уже один мог взять на себя только дрова и поддержку огня, а это немало. С этими мыслями, я побрел за дровами. Да, вскоре, он затрещал в еще открытой яме, но приходилось отвлекаться на него, чтобы не погас, чтобы воду поставить (за ней, кстати, я сходил на срывающийся вниз водопадик, метрах в 250), чтобы уследить за тем, чтобы она закипела, а заодно и за огнем, чтобы горел, чтобы закипела вода. Так я и крутился между огнем, водой, лапником, тонкими деревьями на каркас и прочими дровами. Трудно передать все то, что приходилось перетерпеть, как оно было ходить в крутящемся от метельного ветра снеге. Все это не было чем то особо тяжеленным, смертельным, но было трудновато, настолько, что я потом лежал на "пенке" в своей берлоге перед горящим костром, который изредка пускал искры в плотную крышу из лапника, для верности застеленного сверху фольгированным одеялом, и немного был горд.

Где то в обед, вот странность, меня резко словно ударило под дых, так захотелось есть, что вот сейчас упаду без сил, если скоро не похлебаю. Я не поленился сходить за водой. Из снега она пресная до отвращения.

Котелок. мой котелок, который мне подарили в 2003 году, забрызгался кипятком может быть уже в тысячный раз, но радость этого события всегда была первозданной. Родная кукса запаривалась, пока я предавался мыслям лежа перед костром на синей синей пенке под зеленой зеленой крышей, над белым белым одеялом метели. Все же у меня был свой дом, в этот не самый гостеприимный момент, он спасал меня от неминуемой смерти, ни больше ни меньше.

Еда вдохнула в меня чуть больше жизни, чем это было с утра. Я завозился в более скоростном режиме, однако вскоре понял, что в основном уже все, жить буду. И с этими мыслями забравшись на пенку задумался в еще более глубоком режиме, во сне хорошо думается, только не помню о чем. Березовые поленьица, напиленные, естественно мной, мирно горели, пока я почивал.

После сна наступил момент, когда нужно было вновь бороться, в этот раз за энергонезависимость. Описывая свою зимнюю таежную жизнь понимаю, что опускаю те детали, которые мне понятны, но не читателю и потому я их опускаю. Ну например...выйти из берлоги это как? А это согнувшись и встав на колени, стремительным рывком чуть вверх, затаив дыхание, чтобы не зацепить кровлю, а то не дай бог снесу. Ты оставляешь максимально небольшую дырочку, чтобы тепло задерживалось максимально возможно. Ночью так вообще как то требуется ее заделывать. Лучший результат был достигнут, когда наматываешь на лыжную палку фольгированное одеяло и устанавливаешь это сооружение как дверь, придавливая нижние края каким нибудь грузом уплотняя это сооружение до предела. Однако днем приходится крейсировать туда сюда постоянно и дырка остается не захлопнутой. И несмотря на зияющую дыру, под крышей ну очень значительно теплей, чем на верху, при условии горящего костра. Как часто приходится кидать дрова в него? Не приходится ли сидеть около него прокованным цепью? Кидайте березу, не прогадаете. Несколько часов вам обеспечено, только береза должна быть толстенькой, это уже с опытом придет.

Выход наружу чреват проблемам с провалами. Это о чем речь? Не забыть что ТАМ зима очень легко, но только потому что ты там живешь, а когда ты лишь читаешь про нее, через полчаса беззаботно выходя на улице в теплых сапожках или ботиночках на твердый асфальт стуча каблучками, то упускаешь про зиму и мягкий глубокий снег. Так что выход в свет в условиях глубокого обснежения, требует понимания момента. Если жизнь в берлоге составляет несколько часов, но нужно надевать снегоступы, но если уже пошел час шестой или около того, то выйти можно уже и просто в сапогах или ботинках, небольшая набитая площадка перед входом легко выдержит такое кощунство. И уже на ней, не стесняя себя стенами и потолком ямы, ты вольготно одеваешь снегоступы или не одеваешь, если цель, например, лишь напилить дров, заранее наваленных рядышком.

Подступал вечер, становилось даже уютно, ведь у меня был очаг, крыша над головой и еда.

Я побрел за водой, глядя на метель уже под другим градусом, мечтательным и романтичным. Теперь это можно было себе позволить. Закончился этот день, что будет завтра? Да кто его знает.

УТРО ДВА

Под самый рассвет утих ветер, а вместе с ним забил и снег. Метелька закончилась. Снега выпало немного, по местным меркам, в целом пониже колена. Это все равно много, чтобы идти дальше, потеряв до этого день. И я понял, что одному зимой плохо, даже если везет с погодой. Стало ясней ясного, чем хуже природные условия, тем одиночке сложней. Летом неизмеримо проще, чем зимой. А зимой на порядок проще в солнечную погоду, чем в метель...и т.д и т.п. Вот почему люди выживали только толпой, оказывается.

На завтраке я рассчитывал - можно ли за день дойти до Фирсово? Ведь и расстояния прибавилось и условия стали хуже, нежели те, которые были оттуда. Из плюсов только незначительное уменьшение веса рюкзака, остальное пошло в минус. Один свежий снег целое состояние стоит. Я решил попробовать. Вышел настолько рано, что было почти темно, но это не огорчительно.

Легкий след меня оттуда даже немного прослеживался местами. Я быстро сошел с Найбы и  заглубился в ручей, что вел на Кутузовский перевал. Шел я на лыжах. Везде где можно было, старался быть на лыжах, это быстрей и силы экономит. Здешние места уже были знакомы, ведь не первый раз и даже не второй прохожу их, вот только в эту сторону мой девственный выход.

Отмечаю памятные места - например дерево у которого дрожа переобувался со ступов на лыжи, а уж место ночевки так вообще вызывало прилив теплых чувств. Ну и сразу после него я переоделся в ступы. Рюкзак стал легче на два с лишним кг, а идти стало трудней и медленней. Я часто поглядывал на навигатор, отмечая съедаемые сотни, а порой и десятки метров. До самого Кутузовского перевала было немногим более одного километра, но он стоил этого километра как двадцати. Вверх и вверх, снег и подлипает и проваливается. По долине волнами разливается ветер забираясь под одежду и от этого становится и холодно и жарко одновременно. Трудно передаваемые ощущения, когда от работы жарко, а от жары прет пот, который испаряет ветер и от этого становится холодно.

Я не заходил на перевал с этой стороны и от этого не соображал, где заходить то? Куда лезть? Заволокло туманом вершину перевала, не видно ни зги. А вокруг все кажется одинаковым. Все же выбираю момент и начинаю карабкаться. С этой стороны перевала ждет вас засада. Очень крутой подъем, который сильно становится пологим, но уже непосредственно перед вершиной перевала, но до этого момента еще нужно дойти. Малое количество растительности древесной не дает возможно цепляться, а снег изменил свои свойства. Теперь это не слегка раскисшая масса, а твердая основа, на которой размазали  пушистый снежок забивающий кошки снегоступов и от того делающихся почти нулевыми в смысле эффективности. Шаг вперед, два метра вниз, падаешь на колени и загребаешь руками, в куртуазном прыжке кончиком пальца цепляешься за раскорявую березу, подтягиваешься всем своим весом и навешанным на тебя рюкзаком с болтающимися на веревке лыжами, коленями пробивая путь гребешь на крутом склоне вверх, находишь момент чтобы смахнуть горячую струю пота с глаз и с надеждой смотришь в клочья тумана - не начинается ли более пологий склон?

Сил было потрачено на эти сотни метров более чем нужно, но выбора мне никто не давал. Но тем не менее все еще бодрый я выполз на пологость и в эконом режиме подходил к перевалу, который оказался все таки немного справа, я забрался капельку выше чем нужно было. "Все, теперь только вниз" вздохнул я с огромным облегчением и споро начал спуск.

Вниз было быстрей настолько, что я стал жить надеждой, что дойду до Фирсово даже до темноты. Только успевал отмечать памятные точки позавчерашнего восхождения. Здесь сидел, тут грустил, там надеялся. Сквозь новопробывший за ночь снег довольно неплохо прослеживались мои следы, вскоре я прошел загогулину оставленную мной, когда пришлось спускаться с параллельного хребта по причине легкой заблудчивости, а это значит что очень недалеко до лыжедоступной местности. Я ждал этого момента, ведь на лыжах, вы помните, легче и быстрей. Очень хотелось пить, с собой у меня опять же ничего не было из живительной. Я решил дойти до ближайшего выхода воды в доступному пользовании и поставить кружку чая вскипятить на газовую горелку.

Это произошло вскоре. Скинув рюкзак я осознал, что сил у меня достаточно для того подвига, на который я настроился. Это меня успокоило и я спокойно попил чаю с большим сожалением вылив остатки кипятка обратно в короткий отрезок открытого ручья. А буквально через пять минут я оказался на том перекрестке, где имел способность свернуть налево. Я долго смотрел на пихту, что угрюмо стояла над стрелкой двух речьев, старательно пытаясь запомнить ее в лицо, чтобы больше не ошибаться с левыми переходами. Еще три сотни метров и долинка приемлемо разверзлась настолько, что можно было вставать на лыжи. Скорость прибавилась, оптимизм тоже был на высоте. Я стал более грамотно обрезать там, где это можно было делать, таким образом сокращая путь где на метр, где на три. "Если бы не свежий снег..." щелкала по кругу мыслишка. Ах да, если бы не он, но в таком случае я бы сейчас шел на Спамберг, вот прямо сейчас я бы уже штурмовал бы его в лоб. Все события следствия предыдущих событий.

Вскоре после того, как я прошел прошлое место обеда, образовалась проблема, которая могла стоить скорости. Я заметил, что там, где два дня назад я проходил по снежным мостам, образовались заливы ручья, перерезая живительные мосты. Пока мне удавалось находить другие пути обхода, но чем дальше, тем разлив ручья становился больше, буквально затапливая снег в своем  русле. Отчего? Пуркуа па? Надзе? Дощита? Вай? Я не мог понять этот природный катаклизм. Дождя не было, потепления так же не почувствовал за эти дни. Что это было в таком случае?! Видимо упавший с неба снег забивался в стоки, вода не успевала топить его и эта шуга пролетая по открытым участкам воды постепенно забивалась в снежных "трубах", что и вызвало подъем воды.

Но мудрый Ямбуй миловал и мне так и не пришлось особенно задержаться перед этим препятствием, всегда находился какой-нибудь плюгавенький мостик в светлое фирсовое будущее. Шли часы, я пилил и пилил, но пришло время. Примостившись там, где было удобно брать воду, я вытоптал в силу мер площадку (получилось плохо, все равно свежий снег был довольно неустойчив), раскинул пенку, разложил хозяйство, поставил кипятиться воду. Запарил куксу, сделал чаю. А после еды я решил немного поспать. Это самое верное средство восстановить силы. Но тут мне прилетело. Сверху, рядом со мной, слегка зацепив осколками, с раскидистого дерева прилетел огромный ком снега. И на этом все могло не закончится, рядом с освободившимся местом свили гнезда не менее увесистые ребята. Я плюнул и завернулся в спальник. И все полчаса полусна рядом со мной ухало и взрывалось, только чудом избежал прямого попадания. И ведь главное, до того как я встал, ничего же не падало, не слепой я, снег был чист и светел.

Неплохо таки отдохнув продолжил путь. Часа два ничего не беспокоило, потом стал казаться тяжелым рюкзак, ну нашел поваленное дерево, посидел, похорошело. А потом все опять, а до реки Фирсовки еще идти и идти. Была у меня надежда, что рыбаки накатали за день по ней снегоходную трассу и тогда оставшиеся почти пять км были бы сильно облегчены. А если нет? Можно и ночью же идти. Организм очень сильно приспосабливается к усталости, он как бы каменеет и перестает чувствовать усталость и ты прешь как танк, но стоит только попасть в комфортные условия, то сильно раскисаешь. Но до кайфовых условий мне ой как далеко, нужно еще думать как выбираться из этого Фирсово. Да, уже подумывал и об этом, а это значит, что запахло прибытием в точку назначения. А пока я шел. По навигатору увидел, что крутой поворот возможно и сократить, тем более что в ту сторону уходило что то типа дороги. Я поддался искушению и забурился прямо в тайгу. Псевдодорога скоро исчезла, где то пришлось перелезать через глубокое русло ручья, но в целом путь оказался удачным и я срезал лишние 400 метров, а это увесистый кусочек. И вот он момент воссоединения с рекой Фирсовкой. Буря восторга! Не менее двух снегоходов уже прошлись здесь! О боже, мудрейший Ямбуй, спасибо тебя за этот подарок. Да как передать это чувство, когда ты скользишь по укатанному снегу со скоростью в три раза быстрей, чем по пухляку, на который требуется и сил раза в три больше. Ты просто летишь, легковесно и беззаботно! Я понял, что до темноты прибуду в Фирсово...и через несколько километров, когда появилась сотовая связь, связался с человеком, на которого надеялся, что он друг, но...в общем позвонил потом отцу и он сказал, что приедет часа через три.

Незаметно, весь в мыслях выполз на дорогу, в начале которой стоял рыборазводный заводик. Пить хотелось как верблюду после месяца шатаний по пустыне и я отважился зайти к мужикам за глотком воды. Они приняли меня очень гостеприимно. Просто показали где чайник, а так же макароны с тефтелями и велели накладывать сколько нужно и наливать сколько влезет. Пока ел и пил, спрашивали куда ходил, зачем? Поблагодарив их за угощение, откланялся и пошел на трассу. Уже в темноте я шел по ней на юг, навстречу отцу, который летел ко мне, чтобы забрать меня туда, где я сразу раскисну и мне будут сниться снега Спамберга, где я так и не был.