28 мая

Предыдущие наши проходы по Майорскому массиву не дали нам ясных ответов на некоторые вопросы и мы решили их найти. Первый из них и главнейшний - как близко имеются промышленные запасы брусники? Где искать прямую дорогу к предполагаемой Большой Бруснике? Как проехать туда побыстрей на велосипеде? И вообще - возможно ли это все? 

Спутниковая карта дала нам некоторые подсказки, но требовалось познать на практике. И рано утром 28 мая мы с Леней неспешно катились на велосипедах на юг. Потом на восток и на северо-восток, всего около 20 км. Даже не самый подготовленный человек способен проехать подобный километраж. Утрешний туман пугал своим плотным одеялом, но Леня постоянно твердил - "Ничего, вот выйдем метров на 500 по вертикали, там клянусь солнце будет!" Оставалось только верить. 

Проехали какие-то дачи, задумались над тем, какую лесную дорожку выбрать, остановились на нужной, как потом выяснилось. Она же через 300 метров закончилась и в тупике ее мы оставили велосипеды, за к месту растущему кустом кедрового стланика. Леня свой даже заботливо прикрыл зеленым дождевиком. По чистому молоденькому лесу мы выдвинулись в сторону нужной нам горы. В самый вкус вошел папоротник, облизываясь на него, мы решили что на обратном пути наберем. Большая неожиданность - мы встретили ежика. Он делал попытки скрыться от нас до тех пор, пока Леня, за то что он не давал себя сфотографировать, не поддел его ногой так, что ежик пробыл летчиком пару тройку секунд, мягко приземлившись на прошлогодние листья. Облепившись ими со всех сторон, он свернулся клубком и залег обидевшись. В ожидании его раскрытия мы попили чай из термоса, но дождались лишь увидеть нос и хитрые глазки за частоколом иголок. Так и отправились восвояси. Вскоре чистота леса стала подвергаться сомнению, справа давил бамбук, прямо какие то кусты и бурелом и мы окончательно сошли в ручей. Вдоль берега его шлось хорошо. Высокотравье лишь только обозначало себя, еще пара недель и оно сомкнет свои зеленые клещи так, что ни земли ни неба не увидишь зайдя в него. А вне его так еще хуже. Укурунду, бамбук и бурелом. Так и шли. Ручей становился все хлипше. Сопка задиралась все круче. И вот где то здесь то и проявилось солнце! То ли мы достигли обещанных 500 метров над уровнем моря, то ли просто пришло время, когда солнце растопило туман, но заголубело небо и стало видно окружающую действительность. Ручей кончился, точней начался, в общем мы оказались в его истоках. Некоторое время хребет нас вел по довольно пригодной местности, которая запомнилась большими запасами черники овальнолистной...запомним. И стал нас обступать бамбук. И чем дальше, тем больше. И в какой то момент вышли мы в бескрайнее море его, казалось зеленые волны его захлестывают нас. Уже почти свыкнувшись с мыслью, что нам придется потратить несколько часов из своей жизни на борьбу с ним (отступать мы не собирались) мы начали их тратить. Вправо жуть, слева вроде бы тоже, но там деревьев побольше, а значит бамбук, ну или саза курильская, должен быть пореже и помельче. Вдоль склона метнулись туда, чуть поднялись, чуть еще дали влево и тут окупились наши страдания, правда не часовые, а где то пятнадцатиминутные...Это был просто английский парк какой то. Хоть катись колбаской! Никакого бамбука, даже травы то почти нет. Чистый редкий лесок и лишь подъем в сопку вызывал какой-то дискомфорт. В остальном возникало ощущение, что ты практически отдыхаешь лежа на диване. Сердце вздрагивало, когда обман зрения говорил о то, что этот английский проход между бамбуками заканчивается (а нужно сказать, что вдоль дороги бамбук с косами стоял), но пока это был лишь обман, сказка тянулась ввысь и тянулась. И тем не менее она дошла до самых предвершин, где уже встал кедровый стланик и частный березняк, но между ними вполне можно было протиснуться. Между делом к обеду набрали черемши, которая вольготно себя чувствовала на полянках между кедрачом. Легкую трехметровую перемычку стланика между полянами я не поленился пропилить. И эта поляна уже относилась к вершине хребта. Нужно понимать, что выползли мы не на отдельную вершину, а на хребет, который постепенно повышаясь уходил в дальние дали, но на самом своем позвонке он был относительно чист от растительности и богат брусничником, к которому мы и стремились. В общем то мы добрались до цели! В скорости стали находить отдельные пятаки прошлогодней брусники. С полчаса усиленно чавкали ей. Я отвалился в изнеможении, Леня же съел ее еще три раза по столько!  

Вполне заслуженно мы провели в тех местах несколько часов. Я загорал на снегу под мощнейшим солнцем, Леня предавался бруснике, загару, любованию окрестностями, а потом объединились и наобедались. Воду мы благоразумно захватил в бутылках снизу. От прежних туристов Леня под камнями нашел 5 банок консервов за 2014 год - сайра, горбуша, разные паштеты. Но их мы не ели. (может поэтому еще живы) 

Стало понятно, что дело к вечеру. Решили обратный путь начать чуть дальше, по другому хребтику той речушки, что привела нас наверх. Леня сказал что со мной не соскучишься, грустно проводил взглядом пропиленный проход и мы пошли дальше к успеху. Открытия посыпались как из бочки! Брусника по тому склону была намного ниже, чем полагается. И судя по набирающему цвету, а также прошлогодним ягодам - урожай здесь был и будет, а по отсутствию следов людей - что его никто не изымает, а идти до него довольно близко и не высоко! Раза в два ниже чем на ту же Майорку, так до нее и дальше гораздо добираться. В общем полный успех. Ниже брусничного пояса пошла полоса английского парка, да еще и с приятными и частыми посадками голубики и черники! У нас просто голова закружилась от обилия добычи! Ну и близости ее расположения. 

Настроение немного разбавил бамбук, который разделительной полосой встал между этим изобилием и началом ручья, который здесь хорош тем, что играет роль тропы. Правда преграда оказалась не столько уж и продолжительной, так что будем жить. "Гляди, Лилия Глена (почему-то) твоя". "Да как он их первый находит?" - аж разозлился я возвращаясь к Лене думал я. "Ха-ха" рассмеялся я "Это Симплокарпус вонючий, у Лилии прожилки красного цвета" - "А да, я ее корень за медведем доедал, хуже горчицы, как только медведь их любит?" - вспомнил Леня. Интересная находка ожидала нас сразу, как только обозначился ручей. Вода еще не вышла на поверхность, лишь высокотравье обозначало его...зато на полке была обнаружена странная квадратная яма с характерным проемом в сторону спуска. Все понятно..это древняя полуземлянка. Сверху и сбоку видно было две полосы дренажа, оно и понятно, без него землянку бы топил ручей и летом и зимой. Довольно большая жилплощадь и оооочень древняя. Это еще до японцев. Незначительно ниже мы встретили такую же полуземлянку с таким же типом дренажа. Вряд ли это охотничьи...слишком плотно настроены землянки да и большеваты они для одного-двух охотников, к тому же видно какая серьезная работа была проведена по дренажу, возможно это что то типа деревни тех же айнов, которых вытеснили в горы и тайгу русские и японцы. А ведь мы даже не искали эти землянки, а раз нашли случайно сразу две, то видимо в окрестности имеются еще.

Еще ниже странные массовые спилы деревьев. Думали, что может кто то строил избушку, но большинство деревьев лежали там же, где их срубили. Так мы и не поняли ничего, что это было. Вскоре нашли свои следы явственно говорящие о том, что именно здесь мы спустились в ручей. И пошли мы по обширному лесу искать свои велосипеды. Леня первый увидел их своим орлиным глазом. Я дико извинялся перед ним, мне срочно нужно было возвращаться в город и мы с ним там расстались. Я так гнал, что доехал до своего подъезда за 38 минут от этого куста кедрового стланика, но это уже к делу не относится.

7 ИЮНЯ

Гора Августиновича это последний с юга, ну или первый с севера тысячник Сусунайского хребта из пяти и наиболее труднодоступный наравне с Пушкинской. Это было не всегда. Когда то, во времена советской власти на Августиновича вполне ходили. Чисто в хозяйственно-прагматичных целях - за брусникой. Хоть это и самые дальние брусничники, но, видимо они и тогда были самые жирные, а уж в наше время вообще без вариантов. Брусники там много...потому что ее никто кроме зверей не собирает. Тропу забросили в 90-е и она стремительно заросла, лишь на самой вершине природа милостиво оставила штришки ее. 

Последнее и единственное не зимнее посещение вершины относится к октябрю 2011 года, так что пришла пора осваивать эту часть Вселенной всерьез. Добираться до тех краев можно и на машине-автобусе и на велосипеде. Велосипед даже предпочтительней. Благодаря ему можно далеко продвинуться по лесной дороге, а не бить ее копытами. Обратно на велосипеде по таежной части дорожный путь вообще протекает быстро и безмятежно, что резко контрастирует с пешим вариантом, когда самые последние километры даются мучительно. 

Было два варианта - ночевка или без? Остановился на первом, что резко увеличило вес рюкзака, на 6 кг. 

Выезд произошел поздно, в 8 утра, но длинный июньский день и без того чересчур длинный, чтобы не устать от блужданий. Ветер бил в парус и я без напряга достиг Ново-Александровки, добрался до дач, что в итоге вылилось в 17-18 км, легко преодолевается в час педалирования без напряжения. После дач дорога вошла в лес, но перед этим явила свой лик Августиновича. Далекая и близкая, она стояла в окружении жирного стланика и о чем то молчала. Дорога какими-то горбами и волнами заводила все дальше и я чертыхался от этой дорожной качки, которая не давала разогнаться побыстрей, но вдруг все сгладилось и события завертелись быстрей. Долго ли коротко, но уперлась она в речку, за которой в прошлые времена проезжабельная для автомашина часть заканчивалась, но не сегодня. На той стороне явно поработал бульдозер, я было расстроился полагая что длится она далеко-далеко, а значит все эти мотоушлепки загадили те дивные места и водопады. К счастью моему и природы, тракторное вторжение длилось лишь до следующего поворота реки, а это метров 300 и за речкой бесчинствовали уже отдельные джипы и квадроциклы с моциками. Дорога стала резко хуже некуда, но я не торопился оставлять велосипед, ну и правильно все сделал. Как только дорога ворвалась в плотный лес, то стала приятной для разгона, но опять же все это было не продолжительное время и расстояние, буквально сотни метров. Дорога вновь врезалась в речку. И о боже, в этот раз не придется разуваться, через речку массивные камни лесенкой вели на тот берег, ну чем я и не преминул воспользоваться неся в охапке велосипед. Тот берег оказался последней точкой приложения для мототехники. Было видно, как они с разочарованием разворачивались и валили домой к пиву и женам. Ибо скалы, высокий откос сопки с плотным лесом. А я забрался на скальную плиту, которая поросла белокопытником, оставил в нем своего верного друга и продолжил дальше путь по вялозаметной тропе, которая отлично читалась в лесу и начинала теряться в заболоченной местности. Помогало лишь то, что с неделю назад прошли два человека туда и обратно, а через какое то время еще и медведи не редко крейсировали взад вперед по ней, внося свою лепту в видимость тропы. А тропа явно была когда то дорогой, что ни в коей мере не удивляло. Японцы почти по всем долинкам нарезали дороги, по которым стягивали лес. После них эта дорога хирела, но долго долго еще жирно чадила оставив после себя замечательную тропу, по которой мы бегали на Жуковку и до самого моря, но вот в наши дни эта тропа помирай есть. А пока она имеет такие вот виды. Удивительно уютная оказалась долина. Из всех ближайших к городу, она самая засекреченная и безмятежная. Ни тебе мотоциклистов, ни квадристов и даже пеших почти нет. Лишь медвежьи следы говорят о дикости этих мест. Еще раз это подчеркнуло наличие Лилии Глена прямо на непосредственно тропе! Раз это растение заняло проходимую часть тропы, значит человек по ней не ходит почти совсем. Тропа ныряла то вверх то вниз, то приближаясь к речке, то убегая от нее. Но шум водопадов было слышно везде. У одного из них я задержался. Сфотал и дальше посвистел. И лишь в зарослях верховых полуболотец тропа норовила скрыться среди поднимающегося высокотравья. "Ах ты ж как здорово, что пока трава не поднялась во весь свой рост" - нежился в мыслях своих. А наша местная травка весьма высока, метра два, сахалинские аборигены то в курсе, это я для дальних наших читателей поясняю. И вот в этих пока еще недомерках, я ловил за хвост тропу, которая то появлялась в просветах ручьев, но ныкалась в недоуменно качающихся головах лабазника камчатского. Неплохо помогали в этом вопросе те двое, которые прошли до меня, за что им спасибо. Чувство балдежа просто отказывалось покидать. Чтобы вы вникнули...погода и не жарко и не холодно, солнце светит приветливо, уклон в горку едва едва, рюкзак пока не давит, чувство голода еще где то далеко не на подходе, которое я периодически оттягиваю бананами. Яркая, изумрудная зелень. Чувство особой причастности к природе, которое не оскорбляется присутствием человека в виде его следов, оставленного мусора и ощущение ближайших приключений, новых открытий, красивых водопадов и дальних видов гор. Так вот оно какое счастье...А вот и загадочные ямы, которые напоминали воронки от бомб калибра так 250, не меньше. Их было порядка 30 штук. Все они превратились в мини-озера, заплывающие и зарастающие. Что это? Откуда это? Чьих рук дело? Вообще не понятно. Ничего подобного нигде в тайге я не встречал никогда. Тропа занырнула в махровую тайгу, с огромными и древними деревьями, которые захватили все пространство до всех горизонтов, что упирались в сопки. И тут я столкнулся с неожиданностью, с зарубкой. Тропа все еще туберкулезно кашляла, но эта зарубка уводила резко вправо, примерно по ручью что сбегал со склона. Так то с этой точки можно было идеально стратегически выйти на Августиновича. Именно здесь выход на хребтик, что и ведет к горе, но вот вопрос, сколько лет назад эта тропа была? И хоть что то осталось в буйных зарослях сахалинской тайги? А я то знаю, как быстро она пожирает тропы. Во мне боролось все. И желание нового и желание побывать сегодня на горе, а не рисковать в познании этого нового. Но последнее победило и я стартанул по ручью вверх. К удивлению он закончился совсем быстро, но в конце его я плотно пообедал с костром и 20 минутным сном, загрузился 2 литрами воды и пошел на взлет. Все выше я поднимался, все разреженней становились огромные елки с пихтами. Помогало то, что снег здесь сошел недавно (ну почти сошел), и только только начинающаяся трава не мешала проходу. Но тропы нигде не было, лишь в одном месте я подрезал наидревнейшую дорожку, по которой, возможно и проходила тропа. Но она была столько заросшей, что проще было идти по целине, что я и изобразил. А растительность менялась. Все ниже она была и все злючей. Плотность ее так же вырастала, а скорость передвижения падала, несмотря на  то, что склон наметился более пологий, я выходил к хребтику. Но вот я залез в мелкий березняк с укурунду и еще тысячей мелких растений и совсем пополз. И дополз я до стланика. По этому товарищу ходить вообще можно в основном если у тебя есть крылья, в особенность вверх. Была лишь в этот момент одна радость. Я увидел Августиновича. До него еще было чуть больше километра. И тут появились они! Скалы и пропасть. Забегая в авангард скажу, что они даже в Гугл карте отлично видны. И глядя на них дома, я только лишь выдавил из себя "Ух!".  Целый городок их оккупировал приличный кусок склона. Да и пусть это было опасно, но гляди на них немного сверху, я не смог отказать себе в удовольствии сползти туда и облазать часть из них. О, это было еще то приключение и оно доступно не каждому! Узкие просветы между стлаником, который накрутил такие узлы прямо на одной из вершинок скалы, летящие в пропасть склоны, узкие долинки которых покрыты еще мощным слоем упакованного снега, и все это в переплетении ольхи, березы, ивы, которые я использовал в качестве страховочных канатов. Это было еще то приключение. Мне пришлось даже оставить в развилке одного из кустов стланика рюкзак, ибо только без него возможно было передвигаться ужом в этом нагромождение древесины на краю 25 метровой пропасти. И вот я встал на самый край пропасти. Меня слегка покачивало от волнения и порывов ветра, но как магнитом тянуло к самой красной ленточке, за которой начинался полет и его последствия. Душ из адреналина вернул мне силы и надолго избавил от чувства голода. С небольшим опережением информирую вас как выглядело это со стороны. Самая левая скала была той самой, с которой так хотело прыгнуть, когда на ней стоял! Правда фотография мелкая, особо не разглядишь. Виды с нее были резкими. Потому что начинались сразу под ногами. В общем ничего особенного. Особенности начиналась в спуске. На счастье угол наклона все же позволял потихоньку скатываться вниз, а раз так, то уже и рассказывать не стоит, что я решил отменить восхождение на гору.

Слишком много времени заняли скалы и понятно стало, что удовольствие стоит растянуть и явиться на покорение чуть позже, а пока стоит откланяться и развернуться домой. Для этого и понадобилось снизойти вниз и по ручьями и полукругу вернуться к велосипеду и дальше по списку. Вниз вниз и вниз..

Акробатические номера чередовались один за другим, пока я двигался к этому ручью. Самый любимый из этих номеров - это спуск на из какой либо части тела по длинному снежному языку. Следы этой части тела вы и можете лицезреть на данной картинке. Но как бы то ни было, я спустился в ручей над которым нависла скалистая "деревня".  Мышцы бодро рапортовали о готовности к дальнейшему движению и мы вместе с ними рванули вниз по матушке. Полное ощущение едва наступившего мая не покидало. Если вы глянете фото со скалы, что в полной перспективе демонстрирует виды с нее в этот ручей, то с трудом не заметите пунктирные штрихи снежных линий. Они таяли и за ними вслед выскакивали из земли ранневесенние цветы, едва проклевывался высокотравный сегмент, в общем май чародей в локальном изображении! Майская подстилающая поверхность неплохо меня выручала, не нужно было продираться через все эти белокопытники, рейнутрии, лабазники и медвежачьи трубки. Кстати о медведях. Их там там где то целая семья жила. Следы и съеденная трава встречались везде. Но самих медведей встретить не пришлось. В тайге их вообще редко увидишь, они тебя из далека чувствуют. Вот на море другое дело. Порой за день мы их на побережье встречали по два-три раза.

Выйдя к слиянию ручья и начинающей набирать силу реке, мне пришлось местами столкнуться с желательностью обладать некоторыми альпинистскими навыками. Долина сужалась до неприличия. Загнанная в практически щель, вода реки вылетала вниз водопадами и каскадами. Крутые склоны речки наросли такими кущами, что ходить в них может лишь какой нибудь удав, да и наклон не добавлял желания вершить по ним пешую деятельность. Жизнь на кончиках пальцев продолжалась не долго, но ярко. Разик я поехал на скальном склоне и сердечко екнуло. Но вдруг за поворотом встретил старую знакомую...Это была старушка-палатка. Обычная китайская самораскладушка. В последний раз мы встречались с ней в октябре 2011 года. И с той желтой поры она лежала на той же точке и в той же позе, как ее бросили хозяева. Она уже проросла довольно приличными деревьями, но демонстрировала твердую уверенность пролежать здесь еще не один год. Это место когда то было весьма популярным для любителей отдохнуть, переночевать. Редкую возможность для ночевки предоставила эта скальная площадка, которая яркой искрой ворвалась в эту ущельевидную реальность, где порой и присесть с комфортом то негде, а тут целая танцплощадка. Наскальная живопись на ближайшей пихте просто поражала количеством неоцененных потомками изображений. Правда в основном они сводились к письменам и цифрам. По всей видимости это были имена и даты пребывания носителей этих имен. Самые древние года относились к началу 70-х годов. Но более подробное исследование я решил оставить на следующее посещение Августиновича, буквально может через недельку, так что следить за нашими археологическими открытиями. В этих местах в то время и по начало 90-х (кстати, записи на дереве и заканчиваются 1996 годом) была хорошая тропа что вела дальше к перевалу на р. Жуковка и по ней на море, но потом ходить все устали и стали ездить, но машинам по этим местам ездить плохо, и так что тропа заросла. Редко редко в отдельных местах попадается она, уставшая и погибающая. Закончились муки с ущельем лишь когда произошло еще одно большое слияние, лишь портило все желание жить. Желание жить бесподобному количеству растений. По плотности эта биомасса могла потягаться с экваториальной. И это еще не подняло голову высокотравье! Уж простите, слегка задолбал вас этим травьем. Помотылялся я с берега на берег и вышел на левый, где начался темнохвой, правда с приличным уклоном, зато почти чистый. Так, выламывая стопы ног, я чесал вниз по реке. Через полчасика вышел к  намечающейся тропе, проводил взглядом зарубку, что завела меня так коварно, о чем ни капельки не пожалел, и припустил уже чуть ли не бегом по слабенькой, но четко читаемой тропе, которая потихоньку набирала силу. Через час я был уже на велосипеде, который в режиме отдыха донес меня до Ново-Александровки, где уже пришлось включить турбо режим, ибо встречный сильный южный, но холодный ветер, вдувал меня в обратном от движения направлении. Я печально ехал 12 км в час и терпел...уже который раз и который час за этот день. И лишь в 19 часов 30 минут прибыл домой, потратив на все меньше 12 часов! Где только на веле проехал 43 км. Оно стоит так жить.

P.S А вот так мы выглядим после похода. Загорелые, упругие и после ванны.

12-13 ИЮНЯ

Августиновича осталась без внимания в день 7 июня и это нужно было исправлять. За помощью я обратился к моему сопоходнику Лене и мы решили не откладывать в долгий ящик посещение этой прекрасной горы. Решено было поменять маршрут. Остановились на проверенном, мы ходили им еще в 11 году, да и попрямей выходит. Добираться до начала решили без мудрствования, на тех же велосипедах. А ветер, довольно приличный настолько, что дым из трубы ТЭЦ аж лежал, был как всегда в лицо, веселило лишь то, что завтра же он будет подгонять нас в спины...наверное, может быть кажется. 

Ну без приключений достойных описания мы добрались до дач, где Леня то и дело останавливался, чтобы фотографировать Августиновича, что виднелась вроде как уже не из далекого далека. "Это для тех кто пойдет на нее, ты же напишешь статью про это, вот и покажешь им как она выглядит и вообще."  Так что она лежит справа от тропы, самая дальняя и высокая. Было довольно прохладно, но зато бодрило, а как только въехали в долинку Красносельской, то ветер упал и резко стало теплей, и я снял куртку оставшись в одной футболе уже до самой вершины, Леня же сохранял одежду с рукавами, а вот почему - этот секрет я раскрою много позже. А кто возможно и догадался уже сам. 

Дорога после прошедших дождей была слегка слякотна и мы часто спешивались, чтобы не удивлять грязь своим лицом. Так ни шатко ни валко дошли мы туда, откуда уже не ездят. Велы спрятали там же, где и я свой в прошлый раз. Ну как спрятали. Просто положили, хотя был один среди нас, который даже замкнул колесо и завалил своего коня лапником. Я же рассудил, что место это посещалось человеком в последний раз лет двести назад, судя по вырезанному имени на ближайшей пихте. Имя какое то древнеайнское. И беззаботно выпив чай, который Леня всегда носил с собой в термосе, побежал по тропе, ну Леня, конечно тоже. Бодрая тропа провела нас по всем косогорам к тому ручью, который уводил в верха. Немного поспорили по какому берегу идти, решили правильно. Темный лес вечнозеленых пихт и елей был неплохой дорогой, а зная что нас ожидает впереди так вообще идеальной. Запомнился он невероятным количеством медвежьих пометок на пихтах (они метят в 99 процентов случаев именно на пихтах, так как у них кора мягкая и податливая) - как самых свежих так и просто древних, как на этой фотографии. Этим когтям уже многие десятки лет. И еще одна встреча состоялась. Уже не знаю сколько лет пролежал этот летательный аппарат, но видимо давненько. Началось все с того, что Леня подумал, что нашел чашку от куксы, однако не то. Белая коробка и рядом микросхема, чуть позже шнур уходящий вверх по дереву, по следам которого мы уже обнаружили последнюю деталь этого НЛО -  остатки баллона, благодаря которому все это приспособление поднималось в стратосферу и посылало на Землю метеорологические данные. Когда мы расколошматили белую коробочку сделанную из подобия пенопласта (для изоляции), обнаружили внутри три батареи обмотанные медной проволокой. Судя по всему эта катушка выполняла согревающую роль, ибо батареи от низких температур садятся нещадно. Залетел бродяга в эти края и покоится уже много лет с миром и в покое, исключая наше вмешательство с разломом изолирующей коробки и вытаскивания батареек на свет божий. Бросаем эту игрушку и пошли дальше. Лес все еще длится, как и наше благодушное настроение. 

Но вот и пришел час бамбука. Он как то быстро стал заполнять пространство вокруг нас и вынуждал подниматься все выше и выше. В итоге мы зашли в какие то небольшие скалы, где нашли один куст, но с целой кучей бутонов, пиона обратнояйцевидного, который именно в эти дни должен цвести, но не в нашем случае. Красивый и нежный цветок обозначенный как краснокнижное растение. (фото правда другого, однобутонного пиона) Стало понятно, что вверх пока не стоит ползти, я так вообще хотел по ручью пойти до упора. Так скитаясь туда сюда мы вышли в сухое русло примыкающего ручья и немного разделились. Я пошел по нему вниз до основного потока, а Леня решил срезать. Ну в целом у него получилось и мы встретились на ручье. Некоторое время шли по нему, а после соблазнились чудесной полянкой усыпанной приятной, едва проснувшейся высокотравной высокогорной травой. Нам хотелось верить, что она идет так далеко, что запрыгивает на хребет. С этой глубокой верой в чудо и сошли с ручья, чтобы обречь себя на непонятный по качеству подъем. "Хм, а ведь качество пока прет по полной" - думали мы, "а может и правда...?" И замолкали мыслями боясь сглазить. Узкий язык "прохода" метался то вправо то влево, а Леня постоянно твердил "Вот хоть еще немного, но обманем". Кого он хотел обмануть мне было немного не понятно, но я догадывался, поэтому боялся не сильно. Мало по мало становилось выше и было ясно почему. Тем временем Ямбуй нас радовал маленькими, но приятными неожиданностями ласкающими глаз (слух нам ласкали постоянно многочисленные птицы). Сначала это оказалась одиночная радость, а потом она сменилась групповой радостью. В том самом смысле, что этих деревьев стало больше. Оцените. Вишня Сахалинская или Саржента. Кстати, у нас на Сахалине и Курилах растет аж четыре вида вишни, жаль что из тех, коими можно набить живот без последствий, славится только лишь вишня Курильская. 

Несколько удивляло, как такие нежные цветы пережили довольно сильные недавние заморозки. Это умозаключение пришло нам в голову по побитым побегам гречихи, верхушки которой были аж сожжены ими. Тем не менее не пострадали ни как нежнейшие цветы вишни! Что у них за механизм отопления? Может кто знает, а?

А вскоре был побит рекорд. На пьедестале почета оказалась местная Лилия Глена, которая крайне неожиданно встретилась здесь на склонах. Ее было очень мало, буквально на пальцах одной руки, но крайне высокогорной. Так высоко ее нигде не приходилось встречать. Последний экземпляр нам встретился за 700 метров по вертикали! Порадовала.

А стена смыкалась. Все буйство мелких деревьев, кустарников и травы сделало передвижение возможным, но лишь чуть. Вот здесь то ты и учишься терпению и любви к дивану, к которому ни один куст не распускает свой хвост хватающий тебя за ноги, руки и даже уши. В этих джунглях и состоит все коварство расстояний Сахалина. Смотришь по карте - да ладно, там же все рядом. Приходишь туда в жизни, каждый километр это как 20 км по времени и 30 км в обычных условиях по высасыванию сил и нервов. Километровая гора в условиях Сахалина может быть намного сложней чем какой нибудь четырехтысячник где-нибудь. Вот на Фуджи яму я забежал быстрей, чем на Августиновича, а та почти 3800 м. И кстати, именно по данной причине Леня шел с длинными рукавами, а я же стойко преодолевал трудности природного пилинга в обычной футболочке, почему то мне это было по душе.

Ну и куда без стланика? Особенно если помнить, что на этом хребте его такое море!  Так что здесь он нас за углом неожиданно не подкараулил. Зеленые кусты его выскакивали пока по одиночке, но, как вы догадываетесь, совсем вскоре целыми семьями он стал отжимать то вправо то влево и мы шли с Леней параллельно не видя друг друга, лишь перекликаясь время от времени, чтобы не растерять друг друга в этой зеленой Галактике. "А у тебя лучше, чем у меня, не так густо?" И ты стоишь и пытаешься сравнить то, чего сравнить не можешь, ибо потому что не с чем сравнивать то, чего ты не видишь, но бодро кричишь в ответ "Конечно лучше!"

Внизу и правей остается наш ручей, в истоки которого мы так и не поднялись. А на той стороне, что прикрыта от солнцем телом горы, видно как только только наступает даже не лето, а весна! Дотаивает снег и начинают распускать листья деревья.

Страстно задул ветер и вдруг все открылось. И дальние виды вдоль хребта и ближние ужасы наших пеших страданий. Порой далеко над землей ты паришь по стволам стланика, гибко раскачивающихся под весом твоего сала с костями и нелегкого рюкзака, балансируя руками и покрикивая на рюкзак, что норовил по инерции лететь дальше. У него тормозная система отсутствовала и лишь спина иногда выручала, но не всегда, когда прыжок был боковым. Это малопонятное фото призвано продемонстрировать высоту нахождения над землей, но плоское изображение не способно донести всю волнительность прохождения этой полосы препятствия. Так что напрягите воображение у кого оно есть, и вспомните те, кто все это уже проходил. Леня сзади просил приостановить мой победный запрыг по стланику, а то он это проходил многие годы назад и уже успел подзабыть эту забаву. Подождав, я успел оглядеть всю трудность перехода и приметил какие то камешки и изменения в цвете стланика, что маячил впереди не далеко не близко и решился взять курс туда с надеждой что там будет легче, а значит и приятней. 

Рывок за рывком и вдруг мохнатые кусты стремительно упали в размерах и ты идешь такой красивый по колено в нем, ну и конечно радуешься! Небольшая полянка с камнем на обочине завершила апофеоз радости. Как мамонты мы отдышались на ней и ринулись вновь в этот бой с недокедрачом, чтобы за косогором увидеть Августиновича и перспективы путешествия туда. Стараясь быть мужиками мы не заплакали. Медленно плывя двигались мы по хребтинке, чтобы наискосок, по направлению к Горе, свалиться в ручей, приподняться по нему до той точки до которой он доведет и с него напрямую грудью наперевес выйти на самую высокую точку.

Однообразное однобразие плотно окружило нас. Мы шарили взглядом по сторонам в тщетных попытках найти хоть какое то послабление в стройных рядах стланика, и не найдя обреченно лезли исцарапанной грудью на щекотную амбразуру. Приятные кисточки иголок ласково лезли в лицо, но высохшие от такой жизни пучки мелких веточек втыкались под ребра, жесткой щетиной сдирали верхние и нижние слои кожи, старательно выковыривали плохо закрепленные вещи с рюкзаков...так в стланиковое небытие, например, ушли тапочки Лени. Они обрели свободу, наконец то.

И тут, под самым пологом самого хардкорного кедрача, на нас задышало кондиционером. Большая, может быть даже огромная, скальная щель подвинула царство стланика и тихо спала в его тени, а в тени ее уже, мирно дремал снег, и судя по всему еще с месяц он там проживет. Леня не поленился спуститься туда с риском, конечно же, для жизни, чтобы и охладиться и славу снискать. "Здесь вода с моха капает, гады, ненавижу" - несколько меланхолично внешне, но с надрывом внутри произнес он и тусклей самой мрачной тучи выбрался из преисподней. Дело в том, что мы не стали брать в ручье воду в целях не нагружаться и быстро перескочить на тот ручей к которому двигались. Но с "быстро" как то не вышло и поэтому немного страдали от жажды до такой степени, что Леня, с легкой руки моей консультации, выучил за эти часы на японском и английском как будет "Я хочу пить". "Нодога каваки мащита", "Ай эм ферсти" - "Пить, пить хочу" - уже на русском ставил он точку. Забегая вперед скажу, что на Августиновича, после испытанных потрясений обезвоживания, Леня загрузился аж 5 литрами воды! 

Стало легче в следствии начала падения на ручей. Августиновича становилась ближе, но ниже. Наша задумка была не в том, чтобы идти к ней напрямую, а не по гребню, задача ставилась такая - чтобы не по стланику, верней по возможности не по нему. А поперек через ручей это условие максимально выполнялось, пусть даже для этого приходилось и терять высоту, к тому же на ручье мы хотели пообедать и просто попить воды. 

"Вниз не вверх" - как поговорку часто твердил Леня, так что мы довольно быстро соскользнули до ледяного ручья и это не метафора, он был почти на половину своего пути покрыт снегом, где на берегах его топорщились стебельки молодой черемши. Прямо на месте выхода мы и остались поесть перед окончательным рывком на вершину. С 16 до 18 часов грызли мы черемшу и не только, даже немного подремали под жутко нежным солнцем.

Некоторое время ползли вверх по ручью, ибо набраться на халяву высоты это всегда нужно. Уронить ее много ума не требуется. Плотный снег служил замечательным тротуаром к небесам. Правда все кончается, кончилось и это и найдя щель в кустозащитном оцеплении ручья, мы нырнули туда по направлению к Большой Горе. Горе-наше-растительность поглотила нас с головой и мы тыкались мордочками то туда, то сюда, постоянно огибая особо спутанные клубки всех этих кустов и деревьев. Вскоре действительность раскидала нас с Леней на параллельные курсы и мы шли перекликаясь друг с другом, чтобы не потеряться в этом разнообразии растительного мира. Через пару сотен метров все это закончилось, чтобы начаться уже в кедровой реальности. Это был древний монстр, с огромными стволами, что ползли где-то далеко внизу, куда мы даже и не думали спускаться, как белки мы прыгали по верхушкам, побелевшими пальцами цепляясь за ветви, нырять в прохладные глубины замшелой старины не хотелось совсем. Но вскоре поверхность прекратила набирать высоты и вроде как шли уже по ровной, сразу же стланик стал более разреженным и угнетенным, так что нам позволено было спуститься на землю, где мы сгорбившись искали проходы, ныряли в них и отдавали там нервы, силы и тапочки (именно там Леня потерял тапки). Проходы ведь это весьма условное понятие, это пространство где едва чуть чуть поменьше жестких сухих ветвей и жирных, хлестких живых. 

Если в сухих цифрах, то от ручья до вершины чуть больше 500 метров по прямой, по времени мы потратились 1 час 20 минут. В 19ч 25 минут наш поезд прибыл на вершинную поляну Августиновича. Радость на последних метрах заструилась по лицу, мы пришли!

Не снимая рюкзаков фотографировали во все стороны. Ясная погода давала нам такую возможность и мы ей пользовались, в июне на Сахалине с этим быстро разбиралась погода. Сейчас все хорошо, а через час хмурые тонны воды в виде облаков вереницами в плотных рядах мечутся по кругу над островом.

Солнце уже сильно клонилось к закату, но все еще прилично грело и я с час ходил в одних трусах, но ближе к закату резко похолодало и мы закутались во все что можно.

Тем временем встал вопрос ночевки. И сразу отпал. Вершина Августиновича очень пологая и с залысинами полян, где без проблем можно поставить палатку. 

Солнце в который раз демонстрировало красивый закат. Оно почти докатилось своим диском до горы Спамберг, которая высветилась на фоне горизонта особенно четко.  Хотел написать - "вы видите, как солнце четко зашло на стене Даирского, а чуть справа громадиной отсвечивается на фоне неба Спамберг". Но фото мелкое и все это видно было при полном разрешении, так что напрягайте фантазию.  В ночном небе яркой, странного цвета краской рассыпались пятна звезд. Выделялись своей яркостью, примерно одинаковой равной нолю, Вега и Арктур. Я полюбовался на них некоторое время и ушел спать, Леня же тренировал на них свое зрение еще часа два точно.

Всю ночь до умеренного задувал ветер, нагоняя холод то ли с небес, то ли с Охотского моря. В общем от жары мы не угорели. А на утро Леня первым раздул огонь и вскоре мы уже пили обжигающий чай, благо воды у нас было много! Только Леня приволок с собой 5 литров. 

Пока суть да дело я взбежал на ближайший камень и с наслаждением обозревал окрестности. Чистейший холодный утренний воздух был прозрачным как будто в вакууме. Взглянув на Спамберг, до которого 75 км по прямой, я даже вздрогнул. На нем было четко видно 4 больших снежника, один из них протянулся поперек склона. Невероятная видимость. Прямо по центру можно видеть Спамберг. На фото, к сожалению, не видны эти снежники. 

Мы не долго нежились у костра, впереди был не самый простой путь и мы торопились его начать.

Обратный путь решили прокладывать в другую сторону. Красносельская по полудуге обтекает Гору и мы захотели проделать с ней этот же путь, а для этого нужно было идти в обратную сторону от дома (велосипедов), во всяком случае в первые его (пути) километры. 

Целые десятки метров прошли в увлекательном режиме. Древняя тропа все еще хранила отпечатки ног последних людей взбегавших по ней за брусникой. Чуть в стороне даже сохранился скелет из жердей, на каркас которого натягивали пленку или брезент и это представляло вполне надежное убежище. Обходя по верховым полянам заросли стланика, тропа бежала куда-то в сторону Жуковского перевала. Туда и мы направили стопы свои, когда слегка читаемый путь совсем зачах. И вскоре, что вполне ожидаемо, мы ворвались в гущу стланика, но полоса его оказалась не такой мясистой, как с той, западной стороны и мы быстро оказались в мелкоберезняке, по которому также поблуждали не столь уж продолжительное время. Стал попадаться бамбук, вниз по которому идти вообще сплошное развлечение. Взобравшись на кривое тело какой-то березы я узрел чуть справа заметную зелень поднимающегося высокотравья. "Леня, идем направо, там нас ждет счастье отдохновения по траве" - несколько витиевато предложил я напарнику. А чуть позже мы встретились с истоком реки Красносельской. Именно с этого родника начинается мощная река. Немного пошлепали по ручью, но он оказался, зараза слишком заросшим и свернули на его берега, заросшие в основном бамбуком с редкими исключениями. Но бамбук вниз это не бамбук вверх и мы продвигались довольно ходко, удивляясь засилью черемши. Она здесь была везде и повсюду и это продолжалось не сто метров, а порядка полутора километров. Я бы не сказал что ее была стена, но она была. Вот с такой плотностью, как правдиво не даст соврать фотография. Сколько то мы блуждали шарахаясь из стороны в сторону. Солнце начинало вроде бы и припекать, но прохладный ветер не давал вспотеть. Идеально. 

Так прошло около часа, наверное. И тут мы попали в прикольный ручей. Абсолютно сухой. Видно было как русло мощно обрабатывалось водой. Огромные сухие водопады давали пищу для воображения. Обкатанные валуны, брошенные водой, все еще хранили следы ее. Такое явление приходилось встречать на северо восточных склонах Майорского массива. Но там было явственно слышно гул подземных потоков, а здесь же витала тишина, только птицы злодействовали во все голоса. 

Удивляясь подобному зрелищу, мы тем не менее, не преминули воспользоваться столько любезно предоставленной дорогой и щеманулись по ней вниз столь быстро, что даже приходилось останавливаться, чтобы полюбоваться на какие-нибудь выдающиеся деревья или легкие, очень давние следы людей, в виде порубок. Пока все было просто. "Но куда же делась вода?" задавался вопросом Леня и не находил ответа. А я не заморачивался, а просто радовался, что выпала такая редкая возможность пройтись по мощеному тротуару самой Природой и думать о прекрасном, а не о том, как не сломать ноги. Если кто-то глядя на фотографию подумает "Так это здесь только и ломать ноги! Какой же это тротуар?!" Вы искренне заблуждаетесь, вы еще не видели места, где ломают ноги. 

Порой приходилось сходить с мостовой, чтобы обойти поваленных великанов, но то было редко. Ближе к Жуковскому перевалу стали часто встречать целые медвежьи дороги. Ступая след в след он, или они, выбивали мощные дороги среди травы. И примерно же в тех краях нашли мы сильную зарубку на березе. Видимо это был уход на Жуковский перевал, там же ютилось стародавнее кострище. Давно уже люди не посещали эти места, а ведь была здесь мощная и обжитая тропа с Красносельской на Жуковку и дальше на море. В 80-е и 90-е мы ходили по ней на это самое море...

И тут вдруг долина раздалась и все стало вольготно и широко! В этом месте Красносельская давала отдых для глаз и души, чтобы немного позже душить их в узких ущельях, а пока наслаждайтесь! Так и было как по расписанию. Очень скромно и очень редко видно было старую тропу, но чаще мы ориентировались по новой, по которой бегали мохнатые туристы, а мы для них вполне могли сойти за завтрак туриста.

Пошли обещанные ущелья, где пришлось вспомнить что родом мы из обезьян. Единственное что скрашивало, так то были водопады на все вкусы. Стометровых не завезли, но и по 2-4 метра тоже блистали всеми красками на которые были способны. Одной рукой фотографируем, другой держимся за все что способно держать. Долго ли коротко, но вышли мы к тому ручью, по которому пришлось мне спускаться меньше, чем неделю назад со скал. И в общем то  можно заканчивать описание, ибо оно будет повторяться, но хочется подольше задержаться в этом походе, ведь сейчас за окном идет дождь и только в мыслях и воспоминаниях можно вырваться из железобетонной коробки в свежесть натуральной жизни. 

А водопады шли за водопадами. Чем то они завораживают, как огонь.

Проскочили старую палатку на скальной плите с изрезанными пихтой и елью годами от 1973 до 1996 - год когда люди забыли как ходить. С некоторыми муками преодолели расстояние от слияния с Даниловкой до начала тропы, где я еще раз посмотрел в глаза зарубке, что завела меня в такие кущи и на скалы, поразглядывали воронки, видимо от бомб, с наслаждением прошлись по тропе, до водопада, где Леня наловил рыбы из которой приготовили отличную уху с черемшой и с сытом желудком, одним броском достигли велосипедов. С ними путь был прост как шашки. В деревне мы еще съели кто мороженое, а кто свежую, пышную булку и уже совсем счастливые поехали домой, куда мы и не замедлили прибыть еще по глубокому свету. 

И уже в пути созрел у нас план, что нужно зайти на Августиновича теперь и с южной стороны, куда Макар точно телят на гонял, но ведь хочется, а?

22-23 ИЮНЯ

Соседняя с Августиновича гора Пушкина, вызывала у нас странные, не определенные чувства, когда мы с вершины первой смотрели на острый пупок второй. Расстояние там плевое, в смысле доплюнуть можно при попутном ветре. Требовалось посетить. У Лени вызывало вопрос - возможно ли посещение этой вершины летом? Я беззаботно его в это уверил. Как то два раза мне пришлось это делать не в зимнее время. Вроде бы дело было и нам по силам. А в 2000 году мы с Денисом Урубко, ныне крайне знаменитый альпинист, а в прошлом мой одноклассник и сопоходник, за один день прошли пик Чехова, поднялись на пик Пушкина, спустились на северную сторону, взошли на Горелый хребет, пешком спустились до пр.Мира и пешком дошли до Украинской! Кто знает, тот оценит. В общем заняло это у нас 14 с половиной часов. Отдыхали мы, помню, один раз 15 минут, когда перекусили парой бутербродов и все. Были и мы рысаками. Единственное что было в плюс, у нас не было даже рюкзаков, полностью налегке, с пакетом этих бутеров в кармане.

В этот раз мы не торопились. Нужно было все увидеть и побольше почувствовать. Значит будем с ночевкой. И вновь решили попробовать заночевать на вершине. 

План был прост. На велосипедах подкатиться по дороге к месту начала подъема на пик Чехова, замаскировать там средства передвижения и оставить их в таком виде до завтра. Мы же поднимаемся на пик Чехова, спускаемся до подножья пика Пушкина, легко поднимаемся на его вершину, там ночуем и встречаем восхитительный рассвет, спускаемся в точку подъема на Пушку, по верховьям Очепухи спускаемся до тропы под названием "Браконьерка", она отводит нас до дороги на Лесное, поднимаемся 2 км до Чеховского перевала и спускаемся до начала подъема на пик Чехова, где нас обязаны ждать велосипеды. Таким образом колечко будет замкнуто. Надеялись что все получится.

В 7ч30мин. Проехать часть города и войти внутрь леса по дороге на Лесное - это было легко. Добраться до подъема на пик Чехова тоже не сложно. Спрятать велы в высокой траве - да привычно. Немного подняться по тропе на Чехова, встать на завтрак и поесть это святое. Опробовали таганок и сухое горючее. Оказалось что по полкружки чая на брата легко кипятится на полутора таблетках. Решили таскать с собой, можно вполне удобно готовить в тамбуре палатки, ну если дождь, и не нужно таскать для подобных нужд газовую горелку и газ к ней. Сухое горючее всяко намного легче, а таганок весит 15 грамм.

Дальше все настолько обыденно до самого пика Чехова, все равно что описывать променад по проспекту Мира, единственное порадовало - в городе плохо, облачно и сыро, мы в этом убедились собственными глазами. Как бы наказывая нас за грех злорадствования (а есть такой?), начался помаленьку дождь, мы даже залегли от него под стланик. Совсем немного полежали и пошли дальше, несмотря на дождь, который вскоре затих и больше не возвращался. 

За Бородавкой залились водой, и за разговорами оказались на пике Чехова. Вот и все путешествие на первый тысячник.

Немного ниже пообедали и с места полетели вниз. Замусоренность разнорастениями оказалась средней. Впервые встретили небольшой пятак черемши. 

Немного погодя вышли на сухой ручей, на подобии того, что "течет" с Августиновича по восточному склону, только наааамного в меньших объемах. Очень это удобно, идти по сухому руслу вниз. Не передать. Пока что нам ничего не мешало сегодня заночевать на вершине Пушки.

Вскоре ручей стал заполняться водой, появились его параллельные братья во всю кипящие водой, мы вышли на берега, благо растительность более или менее отступила, если не считать величественный хвойный лес. Он нас поражал. Я давно знал о нем, еще в 89 году мы обнимали почти втроем где-то здесь елку, но всегда приятно освежить взглядом эту память на примере реальных елок. (Пихта так долго не живет) Здесь без всякой логики было понятно, что до этих краев не дотянулись алчная рука японских лесопромышленников, либо не успели, либо этот участок был типа заповедника. Хотелось бы надеяться, что российские твари-капиталисты тоже не напилят из этих мастодонтов хлысты и не отправят их за копейку в Китай. 

По пути пытались сфотографировать их, но то не самые большие представители. Побольше экземпляры были видно чуть по склону выше, но ползти туда за фото было в большой железный лом, и мы удовлетворились немного поменьше, но тоже впечатляющими. Сколько же им лет? Трудно сказать, все зависит от нескольких факторов, но не меньше 250 лет. 

Склон лишь слегка сделался пологим, и ускоренным шагом мы вышли к верховьям реки Высокая, с берегов которой и рванем ввысь. А пока небольшой отдых и чай у костра, а Леня наловит рыбы, чтобы затащить ее на вершину горы. Есть летающие рыбы, а будут еще горновосходительные. 

На том берегу было замечено дерево, всякими способами ободранное и обшарпанное медведем. Земля под ним превратилось в какое то месиво.

"Гон у медведей начался" - бесстрашно заметил Леня, и мы продолжили дела. Он ловил, я пинал костер, чтобы лучше работал и кипятил воду. 

Тем временем я приметил точку с которой мы начнем восхождение. Она мне показалась идеальной. 

После чая, в пятом часу мы вышли в решающий бросок. 

Символ смерти дающей жизнь. Не каждое погибшее дерево ведет себя так, наверное как и не каждый человек, но впечатлило..эдакий выводок на мертвом, гостеприимном теле.

Резкий подъем буквально в первые метры впечатлил. Мы обошли большие камни и стали смещаться влево. Справа остался ручей с понижением, за которым уходил в вверх лес, но мы презрительно посмотрели на него и пошли вверх. Если правда, то вообще это я посмотрел презрительно, а Леня мне просто доверился. 

Мы шли и шли в верха с надеждой, что все ближе к вершине, вон даже на противоположной стороне показался пик Чехова, уже такой далекий. И робким зверьком закрадывалось уже у меня сомнение...

но пока мы еще шли, уверенно и беспощадно. На хребет немного давила взятая нами вода и уже наступило время, когда стали ее попивать, в лесу оказалось неожиданно жарковато. Мы обходили редкие завалы, карабкались по особенно многоградусной поверхности, но все то были пустяки. Темнохвойный лес обеспечивал проходимость. И все выше и выше задирались мы в гору, до той поры, пока не стало видно в просветы Пушкина. Почему то в правой стороне. Тут то мне и стало все понятно, мгновенно и скучно. Я выбрал не ту точку восхождения. От реки отходят два хребта, вправо и влево, очень слабо, почти неуловимо, но тот ручей после камней, его нужно было перебежать на другую сторону и тогда мы бы вылезли по елово-пихтовой тайге прямо под самую макушку Пушкинской, но я забрал влево и этот хребтик медленно, но неминуемо отводил нас от пика, естественно, влево, о чем мы сейчас и убеждались наглядно. Решили пойти пока еще выше, пока не упремся в бамбуковый, или какой там будет, непроход, ну и теряя высоту переходить на ту, правильную сторону. В мучениях и боли. 

Все так и вышло. Больно было не передать. Первый ручей требовалось пересечь. Вниз еще туда сюда, вверх мучение. Потом еще ручей, там такой ад, не описать. Вся эта камарилья растительная цеплялась, не пускала, отталкивала, кидала вниз, запутывалась в рюкзаке и даже хваталась за волосы. И все это приходилось преодолевать с силой, очень медленно и с высоченными энергозатратами. Кто не знает не поймет и не оценит, но вот поверьте. Проще по тропе или дороге пройти 15 км, чем ЭТО преодолеть в 1 км.

Медленные качели поперек склона приводили к изнурению, но к цели мы приближались. 

Продолжение в каталоге

.